«С кем из кандидатов в президенты Москве будет легче найти общий язык?» — накануне второго тура французских выборов этот вопрос я задал, наверное, раз двадцать. Самым разным людям: правым и левым, журналистам и депутатам, бывшим министрам и будущим. Запомнился один ответ — жесткий, но предельно откровенный: «Вам и так и так будет плохо. Лучшим вариантом для России был бы третий срок Жака Ширака. А так — увы! Никакой оси Париж—Москва больше не будет. Забудьте».

Тот факт, что Саркози выдвигался от партии Ширака — Союза за народное движение — не должен вводить в заблуждение. На сей раз о преемственности в политике речь не идет. Ни во внутренней, ни во внешней. Уходящий президент в последние годы был не слишком популярен. И Саркози старался максимально от него дистанцироваться.

Ширак любил Россию — и не скрывал этого. В молодости переводил Пушкина. Защищал Москву на саммитах ЕС от «новобранцев» из Восточной Европы — поляков, эстонцев, латышей, литовцев. А что думает о России Саркози? И часто ли он о ней думает?

Почему президент вспомнил о чеченцах

"Расскажите мне о России. Я ведь ее совсем не знаю«, — просил Саркози французскую журналистку, много лет прожившую в Москве, накануне своего визита в российскую столицу три года назад.

В ходе дебатов с Сеголен Руаяль накануне второго тура Саркози ни разу не произнес слово «Россия». Зато вспомнил о «чеченских беженцах». «Это не случайно, — уверяли меня осведомленные парижские собеседники. — Сказывается влияние на Сарко Андре Глюксмана. Они в последнее время сблизились. Глюксман позиционирует себя чуть ли не как его советник».

Для Москвы это — тревожная информация. Глюксман — не просто критик России, он ее патологический ненавистник. Его можно поставить в один ряд с Ванессой Редгрейв — лондонской подругой Ахмеда Закаева.

Еще один «неравнодушный» к Москве человек в окружении президента — депутат Пьер Леллюш, его советник в области внешней политики. Он критикует политику Кремля так резко и в таких выражениях, что даже товарищи по партии порой удивленно пожимают плечами. «Что там у него было с Россией? На пустом месте такие эмоции не рождаются. Может быть, Леллюшу когда-нибудь русская девушка изменила?» — с улыбкой говорил мне один депутат Национального собрания. Из той же, кстати, партии, что Саркози и его советник.

Друг Америки и Саакашвили?

В Москве опасаются, что новый французский лидер установит «особые отношения» с главными оппонентами России на постсоветском пространстве — Михаилом Саакашвили и Виктором Ющенко. Один близкий к Кремлю политолог говорил мне, что Саакашвили и Саркози чуть ли не дружат семьями и что, приезжая в Париж, грузинский президент останавливается дома у Сарко. Во Франции об этом, правда, никто не слышал — ни один журналист, депутат или политолог.

«Не думаю, что Саркози станет выстраивать отношения с Саакашвили в ущерб Москве, — говорит мне Анна Нива, специалист по России и по Кавказу, автор нескольких книг о нашей стране. — И вообще, я убеждена: никаких драматических изменений „российского курса“ не произойдет. Одно дело — предвыборная риторика, и совсем другое — реальная политика. Саркози не сможет просто так взять и отбросить в сторону все то, чего добился Ширак на российском направлении. В политике так не бывает».

С тем, что резких перемен во внешней политике не будет, согласен и Даниэль Виньерон, редактор международного отдела газеты «Трибюн». Зато будет эволюция — медленный, но неуклонный дрейф. В сторону Соединенных Штатов.

«Сарко — друг Америки. Он хочет сближения с ней. Возможно, это произойдет в ущерб отношениям с Германией, — считает Виньерон. — В Берлине, кстати, к Саркози относятся настороженно. Даже в команде канцлера Ангелы Меркель — хотя оба они и представляют правый лагерь. Немецкая пресса болезненно восприняла недавний выпад Сарко, когда тот не слишком дипломатично напомнил о преступлениях гитлеровцах и исторической вине Германии».

О том, насколько решительно Саркози намерен реформировать внешнюю политику, можно будет судить после того, как президент назначит нового главу МИД. (В том, что нынешний министр Филипп Дуст-Блази потеряет свой пост, никто не сомневается.) «Следите за кадровыми перемещениями, — посоветовал близкий к Шираку депутат Национального собрания. — Если МИД возглавит кто-то из старой шираковской гвардии — например, Ален Жюппе — для Москвы это будет хороший сигнал».

Ждать осталось совсем недолго.

А ведь мог зваться Миклошем Шаркёзи

Новый президент Франции родился 28 января 1955 года. Его отец — иммигрант из Венгрии Пал Шаркёзи-Надь. Что дало повод острословам-лингвистам заметить: в другой жизни Николя Саркози мог бы стать Миклошем Шаркёзи. Но не стал. Пал покинул Венгрию в 1947 году. После многолетних скитаний, мучений, ухищрений получил заветное французское гражданство. И женился на Андре Малла, отец которой — Бенедикт, еврей из Салоник — переехал во Францию в начале прошлого века.

Так что единственной «коренной француженкой» среди предков нового президента была его бабушка по материнской линии Адель Бувье, родившаяся в Лионе в семье буржуа. Именно она, ревностная католичка, настояла на том, чтобы муж принял христианство. Вспоминать о том, что дедушка Бенедикт отказался от иудейской веры, в семье Саркози было не принято — слишком деликатная тема.

Пал Шаркёзи, ставший Полем Саркози, бросил жену с тремя детьми в 1959 году, когда Николя — среднему из трех братьев — исполнилось четыре года. Потом у Поля было еще три семьи.

У самого Саркози — тоже бурная личная жизнь. От первой жены, корсиканки Мари-Доминик, он ушел к нынешней — Сесилии Сигане-Альбениз, дочери иммигранта из Одессы и испанки. С Сесилией президент тоже, как все говорят, на грани развода. Просто накануне выборов скандал решили не раздувать. У Николя — два сына от первого брака (Пьер и Жан) и один — от второго (10-летний Луи).

В политику Саркози пришел в 19 лет. А в 25 (1980 год) стал председателем молодежного комитета в поддержку Жака Ширака. Три года спустя был избран мэром Нёйи-сюр-Сен — аристократического пригорода Парижа. Ширак считался покровителем молодого амбициозного политика. Пока в 1995 году Саркози не нанес ему удар в спину, поддержав на президентских выборах соперника Ширака — Эдуара Балладюра. Николя просчитался. Балладюр проиграл, Ширак стал президентом. И, естественно, Саркози остался без министерского поста.

В правительство он вернулся в 2002 году — на пост министра внутренних дел, который и занимал, с небольшим перерывом, до последнего времени. Прославился Саркози в первую очередь решительной борьбой с нелегальными иммигрантами и уличной преступностью в «неблагополучных пригородах». Многие называли его популистом, цинично разыгравшим в предвыборных целях националистическую карту. Но, как показало голосование 6 мая, больше все-таки оказалось тех, кто поверил Саркози. И принял его рецепты решения социальных проблем.

Саркози о…

… принципах во внешней политике

«Кажется, что порой мы готовы принести наши принципы в жертву реальной политике. Но есть принципы, которыми нельзя поступиться. Возьмите пример России. Вполне можно утверждать, что Россия — великая страна и что Путин, в конечном счете, сделал полезные вещи. И в то же время — требовать, чтобы он объяснился по поводу Чечни, по поводу своей позиции в отношении Грузии или Украины. И в этом не будет никакого унижения национального чувства русских. Когда президент Буш принимает китайского лидера, он просит у него отчета о политических заключенных. При этом я что-то не заметил, чтобы Китай и США после таких разговоров подписывали меньше контрактов».

… о выборе между Россией и США

"Если вы хотите, чтобы я сказал, к кому я ближе — к Соединенным Штатам или к России, которая ведет себя так, как мы это видели в Чечне, то я ближе к Соединенным Штатам«.

… о Путине

"Люди, которые упрекают меня в том, что я встретился с Бушем, сами жмут руку Путину. Когда я думаю об этом, мне хочется смеяться«.

… об СССР

"Я абсолютно не согласен с этим заявлением. (Речь идет о словах Путина, что распад СССР был величайшей трагедией XX века. — «Известия».) Когда происходит крушение диктатуры — а Советский Союз был диктатурой, — это всегда хорошая новость«.

… о «национальных чувствах» россиян

"Я давно говорил, что не надо унижать национальное чувство россиян, которое и так уже за последние годы подверглось испытаниям — и это еще мягко сказано. Я давно говорил, что, по моему мнению, господин Путин, как и господин Ельцин, сделали много хорошего для России. Но это не заставит меня согласиться с тем, что происходит в Чечне. И это не заставит меня закрыть глаза на значительные пробелы в области демократии в России«.

… об энергетике

"Россия — великая держава завтрашнего дня. По одной простой причине: через тридцать или сорок лет запасов нефти больше не останется. Но зато запасов газа хватит на целый век, а Россия — крупный производитель газа. Нам необходим проект некоего демократического альянса между Европой в ее нынешнем виде и Россией«.

… о терроризме

"Как министр внутренних дел, я прекрасно отдаю себе отчет, с какими новыми угрозами мы сегодня сталкиваемся. Террористы атаковали Нью-Йорк, Лондон, Мадрид, Тель-Авив. Но они также атаковали Амман, Алжир, Каир, Найроби, Джакарту«. (Важный нюанс: среди городов, ставших жертвами террористов, новый президент Франции не упомянул ни Москву, ни Беслан. — „Известия“).

… об отношениях с Америкой

"Отношения с Соединенными Штатами — одна из основ внешней политики Франции… Настало время открыть новую эру в трансатлантических отношениях… Восстановим наш альянс против новых угроз XXI века и защитим вместе наши общие интересы«.

… об Украине

"Для меня самое важное — выработать статус привилегированного партнера, который может включать в себя многое: общий рынок, коллективную безопасность, совместную оборону. Ведь чего хотят эти страны (кандидаты на вступление в ЕС. — «Известия»)? Они стремятся не только и не столько в Европу, сколько в НАТО. Потому что такой стране, как Украина, НАТО нужно для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. А Европа нужна для процветания. То есть ту же Украину вполне могло бы устроить соглашение с НАТО в области безопасности, а с другой стороны — общий рынок. Я об этом четыре раза говорил с президентом Ющенко«.

… о Польше

"Франко-германской оси, при всей ее важности, недостаточно, чтобы дать новый импульс Европе. Настоящим мотором Европы может стать лучшее взаимопонимание внутри группы больших стран. В эту группу я бы включил Францию, Великобританию, Германию, Испанию, Италию, Бенилюкс и Польшу — каким бы оригинальным ни было ее нынешнее правительство. Польша — это сорок миллионов жителей«.

Советник Саркози по вопросам внешней политики, депутат Национального собрания Пьер Леллюш: «Россия напоминает Германию 1918 года»

«У нас перед глазами — авторитарный режим, который установил контроль над СМИ, который позволяет убивать журналистов и который отменил выборы».

«Российский государственный капитализм использует энергоресурсы так же, как Брежнев использовал ракеты, — для политического принуждения».

«Сегодняшняя Россия напоминает Германию 1918 года — разочарованную, реваншистскую и националистическую».

«Во Франции обожают обличать Соединенные Штаты — иногда заслуженно, так как они совершают ошибки. Но я бы предпочел, чтобы половина этой жесткости предназначалась России и Китаю».

«Нельзя забывать и о скрытой оккупации двух грузинских сепаратистских регионов. Их жители получили российские паспорта, многие местные руководители назначаются напрямую через Москву. ФСБ в этих регионах ведет себя по-хозяйски. Это неслыханно! Как бы мы отреагировали, если бы Эльзас и Лотарингия оказались под контролем иностранной державы?»

Взгляд на Кремль из Елисейского дворца: три «против» и три «за»

1. (против)

Новый французский президент — сторонник тесного союза с США, он называет себя «атлантистом». Идеологически Саркози относят к «классическим французским правым». Его нельзя назвать идейным последователем генерала де Голля, который дистанцировался от Вашингтона, вывел Францию из военной организации НАТО, проводил «особый курс» в отношении Кремля. Если Жак Ширак, убежденный голлист, мог стать идейным вдохновителем «тройственного альянса» Париж—Берлин—Москва, выступившего против войны в Ираке, то Саркози подобного «демарша» себе не позволит.

2. (против)

На «российский курс» Саркози могут в той или иной степени повлиять его венгерские корни. Насколько новый президент, иммигрант во втором поколении, унаследовал «генетическую память» своего отца, бежавшего из Венгрии от советских танков после Второй мировой войны? Этот вопрос пока остается открытым. Будет обидно и несправедливо, если исторические обиды выходца из Восточной Европы омрачат наши отношения с Францией, складывавшиеся веками и не отягощенные подобными комплексами. Как показывает опыт США, политики и политологи, предки которых родились в Восточной Европе, часто относятся к России предвзято. Как-то окажется во Франции?

3. (против)

Один из ближайших соратников и друзей Саркози, его советник в области внешней политики Пьер Леллюш, считается одним из главных недоброжелателей России в лагере французских правых. Его назначение на пост министра иностранных дел — катастрофический сценарий для Москвы. Правда, осведомленный собеседник «Известий» в руководстве Союза за народное движение (партии Саркози и Ширака) назвал такой вариант маловероятным. «Мы прекрасно понимаем, насколько опасным было бы возвышение человека, имеющего столь радикальные взгляды», — обнадежил наш собеседник.

4. (за)

У французских правых подход к внешней политике традиционно был менее идеологизированным, чем у социалистов. На практике это может обернуться тем, что Саркози, придя к власти, не станет столь уж резко критиковать Кремль за Чечню или за «зажим демократии». Да и вообще — вопросы прав человека могут оказаться щекотливой темой для самого Саркози. Бывшему министру внутренних дел, прославившемуся своими резкими, на грани фола, высказываниями в адрес иммигрантов-мусульман, будет не совсем удобно читать Владимиру Путину лекции на тему межнациональных отношений.

5. (за)

Новый глава французского государства — прагматик. Он более тесно связан с крупным бизнесом, чем Сеголен Руаяль, склонен прислушиваться к его аргументам. А ссора с Москвой едва ли входит в планы французской деловой элиты. Представители не одной и не двух ключевых компаний готовы лоббировать в Елисейском дворце «здоровый прагматизм» в отношениях с Кремлем. При этом надо признать: французский крупный бизнес на нашем рынке далеко не столь активен, как, скажем, немецкий. Стало быть, и лоббирование будет, скорее всего, не таким настойчивым.

6. (за)

В руководстве Союза за народное движение — немало идейных последователей Жака Ширака, разделяющих его внешнеполитические приоритеты. В том числе — на российском направлении. Эти люди могут в какой-то степени уравновесить «атлантизм» Саркози, его «особый интерес» к Грузии и Украине. По данным источников «Известий», среди основных претендентов на кресло главы МИД рассматривается бывший премьер Ален Жюппе. К России он всегда относился доброжелательно — вполне в духе Жака Ширака. Если ему доверят дипломатическое ведомство, это будет свидетельствовать: «революционных» изменений во внешней политике Парижа в обозримом будущем не ожидается. А значит, Россия может вздохнуть с облегчением.

news.mail.ru